Дворянские усадьбы

Судя по сохранившимся документам, Печковские играли заметную роль не только в Краснинском уезде. Муж Ольги Кузьминичны — титулярный  советник  Георгий   Васильевич   Печковский   —   возглавлял Попечительство о детских приютах, в губернском земском собрании представлял Краснинский уезд, был почетным мировым судьей.

О Манькове есть любопытная запись в сборнике воспоминаний участников войны с Наполеоном (Харкевич В.  1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Материалы Военно учебного архива Главного штаба, Вильна,  1903 г.) В главе «Краснинские бои» очень подробно описываются события, происходившие, в частности, вблизи этой деревни. Случилось так, что французский маршал  Ней  при  отступлении  из  Смоленска оказался  отрезанным от  основных  сил  наполеоновской  армии.   Не  рассчитывая  на  помощь своего полководца, Ней тем не менее стремится прорваться к основным силам французской армии, отступавшим к Орше. 6 ноября недалеко от Красного он вступает в бой с войсками Милорадовича. «Это была атака отчаянного мужества и беспримерного героизма» — будет  вспоминать позднее генерал Н.Н.Раевский,  отдавая должное мужеству Нея, который «сопротивлялся с львиной храбростью». Но несмотря  на личную  храбрость французского  маршала,  его корпус был полностью разбит. Русское командование, узнав об очередном поражении французов, озаботилось судьбой маршала Нея — «храбрейшего из храбрых», как звали его французы. Однако среди убитых его не обнаружили. «Он пропал в снегах, исчез во мраке ночи, и след его заровняла метель». Пользуясь темнотой, любимец Наполеона повел свой небольшой отряд к тому месту, где, как он предполагал, можно было навести переправу через Днепр. Поздней ночью французы вышли к поселению Маньково и, понимая, что недавно установившийся на реке лед не выдержит тяжелых обозов, на которых они везли награбленное добро, по распоряжению своего командира спрятали его где то в деревне.

Где? Об этом неоднократно задумывались хозяева имения, и предания о зарытом в их землях кладе будоражили воображение и порождали желания. Впрочем, одна из местных легенд гласит: нашли таки Печковские клад. Оттого и появилось у них богатство, свидетельством чего стала их просто роскошная летняя резиденция в Манькове.

Действительно, усадьба Печковских была не совсем типичной для этого района губернии. Сложенный из кирпича, оштукатуренный снаружи, усадебный дом (конец XIX века) даже в своем нынешнем непрезентабельном виде производит впечатление. Архитектор составил его из разных по высоте и форме объемов. Но отсутствие симметрии не влияет на целостность восприятия этого памятника архитектуры, который в смоленской литературе характеризуется как пример немногих в Смоленской области усадебных комплексов периода эклектики, сооруженных с применением ренессансных форм». Крыльцо дома было выложено из красного гранита, с центрального входа попадали в вестибюль, где до недавнего времени можно было обнаружить парадную чугунную лестницу в два марша. Возле усадебного дома сохранились (если этот глагол уместен по отношению к развалинам) хозяйственные постройки. Сто лет назад от парадного крыльца усадебного дома шла липовая аллея, за домом рос яблоне вый сад, далее блестела гладь искусственных прудов.

Место для усадебного комплекса было выбрано весьма удачно: он стоял на высоком холме и хорошо просматривался с дороги. По мнению Владимира Георгиевича Новикова, родившегося в этой деревне и много лет занимающегося историей своей малой родины, собравшего внушительный документальный материал, упадок усадьбы Маньково начался еще до революции. После смерти Ольги Кузьминичны Г.В.Печковский женился второй раз. Фактически же имение принадлежало детям от первого брака, которые не очень то хотели запирать себя в смоленской глуши. Есть свидетельство, что имение было заложено в Крестьянском банке.

В 1918 году в Манькове был организован один из первых смоленских совхозов. В бывшем барском доме разместилась совхозная дирекция.   Не желая ударить лицом  в грязь,  решили  продолжать работы по разведению домашних животных. В частности, кроликов.

Об этом мы узнаем из неожиданного источника — автобиографии известного писателя М.М.Зощенко, в которой он пишет:  «Я переменил десять или двенадцать профессий, прежде чем добраться до своей  теперешней  профессии.  Я  был агентом  уголовного  розыска (в Ленинграде). Был инструктором по кролиководству и куроводству (в Смоленской губернии, город Красный, совхоз Маньково)». Совхоз просуществовал недолго  и был преобразован  в сельскохозяйственную школу, где обучали окрестную молодежь садоводству, огородничеству и пчеловодству.

В начале семидесятых годов прошлого века поднатужились и отремонтировали помещичий дом. В нем нашли приют правление совхоза, детский сад и даже клуб. Говорят, к дворцу Печковских проявляла повышенный интерес студия «Мосфильм», присмотревшая его для съемок из «не нашей» жизни. Но чиновники, охранявшие в то время памятники архитектуры, не допустили такого надругательства над «примером смоленской эклектики» и центром совхозной жизни. Однажды по злому умыслу или по недосмотру здание загорелось. Правда, сгорело не полностью — более всего пострадал второй этаж. После этого начался период полураспада, продолжающийся и по сей день.  И все попытки В.Г.Новикова обратить внимание властей на гибель  значительного  памятника  архитектуры  не  возымели  успеха. Ему было сказано, что таких развалин по Смоленщине более чем достаточно, а надо жить сегодняшний днем.

Но совхозные старожилы еще помнят те времена, когда сад содержался   в   образцовом   порядке:   яблони   обкапывались,   стройными рядами высаживалась свекла. Помидоры росли и вызревали без пленок и теплиц. А некоторые воспоминания уходят еще дальше — к началу прошлого века,  когда Надежда Васильевна,  вторая жена Г.В.Печковского, ездила в город в карете, обитой плюшем. Вообще, об этой даме сохранилась хорошая память:  была она доброй,  помогала в беде. Если у кого пала корова — дарила теленка, благо их разводили в имении и, кстати, продавали желающим по 50—70 рублей. Сохранился рассказ о том, как крестьянки работали в барском саду. Им выдавались фартуки, косынки, веники, с помощью которых они обрызгивали деревья купоросом. Сама барыня строго следила за этими работами. А осенью, отправляя яблоки в город, каждое заворачивали в ветошь и клали в опилки, чтобы по дороге не потеряли товарного вида.

Нынче дворянские усадьбы нас привлекают не своей особой (сохранившейся до сих пор!) атмосферой, а желанием экспроприировать то, что чудом уцелело в годы всеобщего равенства и братства. Дворец Печковских, заросший кустарником и растениями каких то неправдоподобных размеров, напоминает заколдованный замок. Только где тот принц, который своим поцелуем разбудит спящую царевну и преобразит все вокруг? И тогда засверкает всеми красками дом, гостеприимно распахнутся его двери, расцветут в садах розы, а веселый и довольный жизнью местный люд дружными толпами будет встречать счастливых молодых. Впрочем, даже для сказки таких чудес будет многовато.